Конкурс «Я – Придворный Шут» "Песнь о придворном гаере"

Волны переливались всеми возможными цветами, создавая причудливые замысловатые фигуры. Ветер, дувший весь день с моря, устал и затих. После короткого штиля, повернул назад, словно передумал, облака понеслись большими белыми кораблями далеко туда, где, наверное, был мой родной дом. Теперь, сидя на берегу и смотря за далекий горизонт, «шутовская работёнка» казалась мне чем-то более сложным, и наверняка более опасным, чем валяние дурака. Быть шутом принцессы много легче, чем веселить королеву. Что ж, королева умерла, да здравствует королева!

Чайка вспорхнула по близости, испугав меня до кончиков бубенцов, улетела, подлая, к своим, кормиться рачками и моллюсками, прервав ход моих раздумий и оставив меня в тоскливом одиночестве. Вечерело быстро, словно скоро закрывали занавес театра после неудачной пьесы, правда, в удаляющийся солнечный полукруг вместо помидоров летели редкие птицы. Я всегда любил это место, поваленное дерево на склоне. Говорят, когда его срубили, убило пьяного лесоруба, и в память никто не уносил бревно. От этого место становилось ещё романтичнее. Отсюда видны птичьи стаи, часто тучами тасующиеся на песчанике, теперь их была лишь малая россыпь, глупых, кричащих друг на друга точек.

Я встал и отряхнулся. Сегодняшний вечер особенный. Сегодня либо новая королева всё поймёт, либо завтра я буду в яме с чудовищем, и это не шутка. Держа направление на замок, я стал подниматься по пологому склону вверх, избегая разросшегося кустарника и молодого подлеска. В целях собственной безопасности стоило просидеть в своей дворцовой комнате до вечера, запершись на все возможные засовы, подперев дверь кочергой, в руке сжимая подсвечник, единственное оружие, которое я когда-либо держал в руках. А нет, есть еще плюшевый медвежонок, с детства служивший мне щитом от отца. Слава богам милосердным я вырос, и понял, что не щит помогает укрыться от опасности, а ловкий и изворотливый ум, часто разящий сильнее меча, моё оружие горячее слово, а не холодная сталь. Хотя удача сыграла не малую роль в моей шутовской судьбе. Надеюсь и сегодня, фортуна меня не покинет.

- О скоморох, комедиант, подлец,

Чего ты медлишь, зайди же наконец, -

услышал голос королевы.

-А вот и я, шутник ваш верный, -

Серьёзен был как никогда,

Я взгляды собирал, собравшихся,

При том корив себя.

-И верно, королева, вот подлец,

ведь подлость то, что он свершил, -

Сказал монах ей наконец, -

Он люд безропотный убил.

-Молчи, затворник, монаху слово не давали,

Ведь в этой зале, я сужу, и все и каждый мне на верность присягали!

-Простите госпожа – Монах унялся, жестом подозвав пажа.

-Господа, сейчас я всех вас, дорогие,

Прошу покинуть этот зал,

Оставьте нас с шутом одних,

Серьёзный разговор нас ждёт, я вижу,

Обычно шумный он, а тут притих.

-Госпожа, - посыпались учтивых обращения,

Поклоны, низкие, руками мановения.

Словно на пиршестве ягнят,

Не свежими подали, и отсюда,

У всех господ животики болят.

Зал опустел, мои шаги,

Со всей их робостью, они

По сводам эхом разносились,

Ко мне при этом возвратились.

А венценосная ждала.

Я произнёс -Моя госпожа?

-Вот вечер подошёл, давай мы подведём итог!

Сорвал ты коронацию мне, сколь правды из того,

Что мне как солнце село, десница мой изрёк…

-На каждый факт оправданья есть.

И доказательств мне не счесть.

-О Арлекин, Гаер, Паяц,

Твоих забав сейчас лишь только не хватает,

Что не смеешься, обернись,

Судьба тебе на пятки наступает.

Перед судом моим, коль будет справедлив,

Тебя разденут, как в борделе девку,

Ты за сравненье извини, но нагишом,

Тебя забросят в яму.

-Я повторюсь, что не забавы ради,

я сделал все эти дела, -

я волновался словно при параде, -

извольте объяснить, давно пора!

-Валяй Шутник, тот, кого я с младости,

Без преувеличений, именовала другом,

И от кого, я не ждала таких вот злоключений,

Кого не стала бы я брать испугом!

-С чего начать своё мне объяснение?

-Начни с того, что милостью шута,

Казнили днём невинных, без сомнения!

-невинными назвать могла их, лишь курья слепота

-Изволь, незрячей ты меня назвал?

Последний что ль рассудок, пред ямой потерял?

-Незрячим я назвал слугу, который вам поведал чепуху.

-Бумагой, с подписью, и королевскою печатью,

Указом казнены рабочие, рыцарскою знатью.

-То были не работники, а смрад,

Для вас готовили принеприятнейший расклад

Есть у меня бумаги, доказательства измены,

Свидетельства рабочих, из вечерней смены.

О заговоре против вас, о бунте средь плебеев,

Которых я не то что в яму, а расстрелять, или на рею!

- Зачем ты юных рыцарей, к убийству привязал,

Зачем ты смертью окропил мечи их?

-Я им убить приговорённых приказал,

Воспитывая волю в них самих.

Что стоит рыцарь, пускай и присягнувший,

Но никогда не опускавший меч.

Со свистом и решимостью, по приказу,

Любому ради королевы, раз и с плеч!

-За что, постриженик, так сильно,

за головы умерших заступался?

-Виновен он не меньше остальных,

И до него ещё я не добрался!

-Есть у тебя бумаги и к сему?

-Естественно, собственноручно, снесёте голову ему.

-Но это толика всего лишь, дела твои всё также плохи

Ты эликсир испортил магу, ведь не осталось даже крохи.

В том зелье сама нуждалась я,

Мне склянка та самой была нужна.

-В той склянке, госпожа, было совсем не то,

Что чародей, вам сделать обещал,

Отвар сварил он, ему лишь одному знакомый,

Он им другими управлял!

-чем ты докажешь этот вздор?

-Не весь отвар разбил об стол!

-Ты сохранил от зелья часть?

-рекомендую слугам дать?

-на пробу?

-на отраву, правда, в той склянке яд,

И если кто-нибудь из слуг умрёт, то я не виноват!

-И я должна тебе поверить?

-с каменных полов и склянки из,

Я предлагаю жидкость сверить.

-Ладно, детально позже разберёмся.

За что обидел ты князей, достопочтейнейших гостей?

Мы с ними к миру лишь стремимся и в бой не рвёмся,

За это в яме можно не собрать костей!

-Чего ж таить тут, королева.

Средь тех, кто с севера приплыл

Хоть бы один из честных был!

Смутьяны княжеских кровей,

Сии князья правленье вашей матушки поправши,

Чинили козни ей и долго ждавши,

Вам присягнуть прибыли, дабы стать,

Слугами вам, и этим показать,

Что вы не ваша мать, и не разумны,

Сих гадов меж себя держать,

И будто ими управлять,

Чтоб распустили вашу рать,

И обвиняли вашу мать,

Что королевством управлять,

Назначили не их, а вас, о госпожа,

За то уволил я пажа, он всё мне рассказал,

Князьями был науськан он,

Как будто вражеский шпион,

Но был разведчик лишь мальчишкой,

Отделался пинком и здоровенной шишкой.

-Похоже я никчёмная царевна,

Если таков мой первый день,

Скажи мне, так ведь, верно?

Мой драгоценный шут, тебе не лень?

Дворцовыми делами заниматься,

Расправы жесточайшей опасаться,

Тепереча ты должен, и зачем?

За государство ты так пёкся,

От жизни праздной ты отрёкся,

Чтоб родине служить?

-Меня вы будете винить,

Но родина моя не здесь,

Хоть край сей мне и полюбился,

По собственной я воле,

Здесь навсегда остановился,

Отец шутом мой был,

Ему была Царевна рада.

И ваш секрет я с малолетства знаю

Доверье вашей матери, награда,

Которую я заслужил,

Спасая её сына,

Но ведь судьба неумолима,

И сгинул он, но вы нашлись,

Любовью и заботой вас вскормили,

Наукам вас, наследницу учили,

Заботились как о родной

И для меня вы были таковой,

Я буду помогать и впредь,

Лишь стоит только захотеть,

Прошу прощения за вольность,

Серьёзные решения я принял самолично,

Но для меня это типично,

Я шут, я арлекин, комедиант,

На мне всегда притворства маска,

Мне помогает мой талант,

И броская одежды краска.

-Но как позволь мне объяснить,

Всю эту шутовскую прыть,

Весь этот самосуд дворовый,

Весь юмор этот нездоровый.

И как, позволь тебя спросить

От недругов твоих тебя мне сохранить?

-Все доказательства у вас,

А воля королевы, отнюдь не самосуд,

Пускай по вашему желанью,

Вам на подносе головы лжецов и лицедеев принесут.

Я в собственной игре их, пускай и обыграл,

Но мне не нужен славы и признания финал.

Советом мудрым помогу,

Врагов с пути я уберу.

Друзей неверных назову.

Пускай на всё здесь ваша воля,

А мне сойдёт и шутовская доля.

Снова закат над той же гладью моря. Он такой же, как был и вчера, и будет завтра. Какие-то вещи остаются неизменными. Отец учил меня жить собственным умом. Он говорил, что Князья, и рыцари, дамы и господа, священники, маги, колдуны, советники, судьи, все они служат лишь своим собственным интересам, а интересам государства лишь опосредовано. Поэтому должен быть человек, который будет приглядывать за королевством. Тот, который не вызывает подозрений, шепча на ухо Королеве, а в следующий момент бросает помидор в упитанного монаха. Такого человека зовут Паяцем, Забавником, Клоуном, Комиком, или просто … Шутом.